Ганс Файхингер «Философия «как если бы»» Часть 23 Глава 19

Международная библиотека психологии,
философии и научного метода

Философия «как если бы»

Система теоретических, практических и религиозных фикций человечества

Автор – Г. Файхингер, 1911
Переведено на английский, 1935
Ч. К. Огденом
Переведено на русский, 2017
Е. Г. Анучиным
Редактор – Е. Ю. Чекардина

Переведено при поддержке журнала © ПсихоПоиск.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Копировании материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

Продолжение...

Б. – ЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ НАУЧНЫХ ФИКЦИЙ

ГЛАВА 19

Вступительные заметки о положении фикций и полу-фикций в логической системе в целом

Теперь мы завершили наше описание полу-фикций и настоящих фикций и нашли подтверждение нашим взглядам, что есть постоянный и постепенный переход от одного к другому, хотя логически они должны твердо различаться. Впервые встреченной нами полу-фикцией стала искусственная классификация и метод абстрагирования, а завершили мы обсуждением реальных фикций – Атома, Бесконечности и Вещи в себе. Переход между двумя частями представляется практическими фикциями (глава 9), и с этой точки начинаются чистые фикции.

Полу-фикции подтвердили общий принцип, заявленный выше, а именно, что это методы и концепции, основанные на простом отклонении от реальности. Здесь, однако, отклонение имеет материальную природу, тогда как в случае с фикциями в более узком смысле отклонение несет также и формальный характер; поскольку в их случае с содержимым реальности разнятся не только конструируемые концепции, но и вновь сконструированные противоречат формальному принципу реальности, закону идентичности и противоречия, т.е. они самопротиворечивы.

Когда мы исследуем широчайший масштаб охвата этих методов, мы можем с лёгкостью задаться вопросом, почему они до сих пор не были описаны в логике. В большинстве мы находим, что в логике эти феномены либо подводятся под похожие, но не идентичные случаи, либо они просто игнорируются. Фиктивные предположения обычно обсуждались как гипотезы, и тем не менее, как было ясно показано выше, они фундаментально различаются, несмотря на их кажущуюся похожесть. До тех пор, пока вышеперечисленные фикции появляются в форме интерполированных концепций и как предположения, внешне напоминающие гипотезы, они воспринимались как гипотезы. Но до тех пор, пока это методы, они группировались – если вообще рассматривались – с некоторыми индуктивными или дедуктивными методами. На самом деле, в большинстве случаев они были опущены. Это было вызвано страхом трудностей, которые казались такими же причастными, как и невежеством в отношении методологических деталей науки.

В таком случае, не должно вызывать удивления, что после сказанного выше, принимая фикцию в ее широчайшем значении фиктивной деятельности, мы помещаем ее на одну ступень с дедукцией и индукцией как третий член системы логической науки. Для нас выглядит неправильным просто включить обсуждаемые нами методы в категорию индукции; поскольку, во-первых, они не принадлежат лишь индуктивной науке, а во-вторых, вся их природа и процедура весьма разнятся (1) с правилами индукции.

Таким образом, мы считаем необходимым относиться к фикции, по крайней мере, как к независимому приложению к более старой логике индукции, хотя мы считаем, что она может занимать свой собственный, независимый раздел.

Индукция показывает прямой маршрут, по которому наша цель должна быть достигнута, а препятствия преодолены, тогда как фикция показывает непрямые, обходные пути. Индукция, таким образом, это методология описательных наук; фикция же – метод точных математических и этико-политических наук, едва обладающий каким-либо приложением в области описательных и исторических наук. В случае с последними мы думаем не о теоретическом понимании, как в случае с математическими науками, а об определении причинных связей, что возможно лишь через осторожное наблюдение и объективное описание.

Действительно, одной из главнейших задач логики и методологии является раскрытие отличий в методах различных наук и их объяснение. (2)

Дедукция, разумеется, тесно связана с фикцией, хотя и не ближе, чем индукция; и особенно в определенных случаях она так же близко относится к аксиоме, как к гипотезе, хотя фундаментально отличается от обеих. К примеру, аксиомы и гипотезы тщатся быть выражениями реальности. Фикция, с другой стороны, не является таким выражением и не стремится быть им.

Это связано с уже упомянутым моментом, который мы должны сейчас особенно выделить;

а именно, что истинная фикция, сформулированная в строго научном виде, всегда сопровождается осознанием, что фиктивная идея, фиктивное предположение не имеет реальной ценности. Наиболее исторически важные фикции, к примеру, система Линнея, теория Адама Смита и, отчасти, атомарная теория и дифференциальные исчисления демонстрируют этот факт.

Можно добавить, что сознание, заключающее в себе научные фикции, также распространяется на понимание того, что они – это либо лишь вспомогательные концепции, которые будут заменены или исправлены, либо они есть лишь для того, чтобы поддерживать логическое сообщение. Первая альтернатива более обычна для полу-фикций, вторая для настоящих фикций: первые исторически условные, вторые – это логически условные фикции. Первые со временем исчезают, вторые опускаются в течение операции.

Если под неточностью мы понимаем отклонение от реальности, а под ошибкой – противоречивую концепцию, то тогда мы можем назвать полу-фикции «осознаваемыми неточностями», а настоящие фикции «осознанными ошибками» или «осознанными противоречиями», одна группа преобладающе служит чисто практическим целям, другая теоретическим. Первые больше используются для логических «операций», вторые для «понимания»; и в то время, как полу-фикции ведут нас назад, к мотивам методологии, настоящие фикции ведут к тем, что связаны с теорией знания. Первое более присуще природе непрямого метода, другое – природе неверной концепции: одно непременно искусно заменяет что-то осознаваемое на то, что действительно дано; другое непременно искусственно и смешивает данное с немыслимым.

Полу-фикции полагают нереальное, настоящие фикции – невозможное. Первое избегает сложностей, отклоняясь от реальности, последнее, с другой стороны, создает новые сложности, и гораздо свободнее с данным; поскольку в то время, как полу-фикция лишь фальсифицирует реальность объектом обнаружения истины, настоящая фикция делает реальность неосознаваемой – с целью того, чтобы она могла быть осознана. Полу-фикции – это лишь обходные пути, и они покрывают одни и те же места, тогда как настоящие фикции покидают землю вместе с реальностью и воспаряют в воздух. Первое ведёт себя в противоположность, второе – в противоречие с фактами; первое заменяет нечто реальностью, второе вставляет невозможные элементы.

Полу-фикции в общей массе кажутся проще реальности, настоящие фикции более сложны. Согласно первым, ошибки должны исправляться, если настоящее продвижение вперёд необходимо, в то время как в случае со вторыми ошибок можно избежать, лишь если концепции будут отброшены после. Ошибки, допускаемые с полу-фикциями, находятся в конфликте с объективным положением дел, тогда как с настоящими фикциями мы неизбежно получаем формальные ошибки в мышлении, логические ошибки. Первое двигается обходными путями и срезами, второе путями запретными. И наконец, в то время как полу-фикции изменяют данное, настоящие фикции заражают его, в определенной степени, элементами, данному не принадлежащими, и тем не менее работающими в пользу его осознавания.

Предыдущие части книги можно найти по ссылке: https://psychosearch.ru/biblio/filosof/hans-vaihinger

Переведено на русский Е. Г. Анучиным при поддержке журнала © ПсихоПоиск.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Копирование материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

На английском в Литрес На английском в OZON На русском языке в ПсихоПоиск