Ганс Файхингер «Философия «как если бы»» Часть 21 Глава 17

Международная библиотека психологии,
философии и научного метода

Философия «как если бы»

Система теоретических, практических и религиозных фикций человечества

Автор – Г. Файхингер, 1911
Переведено на английский, 1935
Ч. К. Огденом
Переведено на русский, 2017
Е. Г. Анучиным
Редактор – Е. Ю. Чекардина

Переведено при поддержке журнала © ПсихоПоиск.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Копировании материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

Продолжение...

ГЛАВА 17

Вещи в себе

Прежде чем обратиться к идее абсолюта, мы должны обсудить другую идею – Ding an sich (Вещь в себе). Из всего предыдущего весьма ясно, каким должно быть наше отношение – что «Вещь в себе» – это не гипотеза, но фикция. Используя эту формулу, мы решили множество встреченных до сих пор трудностей. Кант – основоположник этой концепции, являющейся продуктом логической функции как деятельности воображения. Первым вопросом, возникающим из этого, является историческое понимание самого Канта. Вся неопределенность, которую Кант развил в связи с этой концепцией, произошла неразрывно от его сомнения, его колебания между Ding an sich как гипотезой и фикцией. Таким образом, в первом издании его Критики чистого разума Кант в одном месте называет ее «лишь идеей», т.е. фикцией.

В конструировании этой концепции Кант едва ли был яснее Лейбница с его дифференциалами. Термин ограничивающая концепция также получает важное объяснение из упомянутого выше; поскольку как фикция, учение о вещи в себе представляет собой ограничивающую концепцию в том же смысле, в котором мы говорим о методе пределов в математике – предел фиктивно принимается за что-то реальное и используется соответствующе. Тем самым, весь спор о Ding an sich в ранние дни кантианской философии, представленный Рейнхольдом, Шульце, Маймоном, Якоби, Фихте и другими, и недавно обновлённый в связи с ее вторым расцветом, становится сразу же понятнее. Это всего лишь вопрос отнесения концепции к фикции или к гипотезе. Маймон осознал это наиболее ясно.

Шульце видел в идее противоречия и отверг ее; Маймон видел противоречия и оставил ее как фикцию. Мы, конечно же, должны последовать его примеру. Маймону также принадлежит заслуга блестящего сравнения вещей в себе с мнимыми числами, т.е. с √-a. √-a – это символ математической фикции, неоправданное продолжение и перенос математической операции на случай, где природа материи запрещает ее применение и делает ее бессмысленной. И тем не менее, математика часто нуждается в этой идее и продолжает работать с ней, как если бы она символизировала реальность, число, которое могло бы быть выражено; но, следует помнить, эта фикция всегда отпадает как не имеющая ценности в конце процедуры.

Это то же самое, что происходит в случае с Ding an sich.

Она возникает из неоправданного приложения логической операции. Беспочвенное продолжение математической операции в формуле √-a – это извлечение корня, а здесь параллельная логическая операция заключается в приложении категорий вещь и атрибут (и причинность) к тому, что делает их приложение бессмысленным, а именно, к настоящей и итоговой реальности. Если признавать, что все категории субъективны, тогда и эта категория также не может прикладываться к настоящей реальности. Но, как мы знаем, сюда привлечена и другая категория – категория причинности.

Она тоже неоправданно приложена там, где ее приложение не имеет основания, а именно к настоящей реальности. Если вместе с Кантом мы соглашаемся, что эта категория субъективна, тогда будет противоречием приписывать ее настоящей реальности. Такое приложение принадлежит к группе необоснованных переносов или продолжений, где весьма отличающийся случай подводится под некоторый неподходящий конструкт. Аналогия этого неоправданного продолжения математических операций в частности здесь несет объясняющий характер, поскольку в этом случае продолжение также производится в неподходящей сфере, действительной реальности. Эти категории обладают смыслом и оправданием лишь в пределах дискурсивной мысли, поскольку здесь они служат введению логических операций. Только в мире наших идей есть вещи, являющиеся причинами; в реальном мире эти идеи лишь пустые эхо.

Идея причинности целиком неприложима к самой реальности. Действительная реальность не потерпит этой категории. Если ощущения, как факт, есть целое с реальностью, тогда их сведение вместе с пространством, материей и т.д. к столкновению некоторых неизвестных объектов – это необоснованное продолжение концепции причины и следствия.

Но все сведенное к этой категории кажется понятым, а вещь в себе позволяет категории причинности быть приложенной к действительной реальности. Что есть, на наш взгляд, мир ощущений. Следовательно, когда Кант приводит ощущения вместе с пространством, временем и т.д. к системе координат причины и следствия, объект и субъект, весь мир кажется понимаемым как следствие.

Фикция Ding an sich, таким образом, была бы самой гениальной из всех концептуальных инструментов. Так же как мы вводим в математике и механике идеи, которые помогают выполнению нашей задачи, так и Кант вводит устройство в форме концепции Ding an sich как х, к которому соотносится у, то есть «эго» как наша организация. Посредством этого можно разобраться со всем миром реальности. В свою очередь, «эго» и Ding an sich отпадают, и лишь ощущения остаются настоящими.

С нашей точки зрения последовательность ощущений формирует итоговую реальность, а мысленно добавляются два полюса – субъект и объект.

Тогда, несмотря на ее многочисленные противоречия, от идеи вещи в себе нельзя избавиться в философии, как нельзя избавиться от мнимых чисел в математике. Если мы хотим говорить о настоящем мире вообще, мы должны использовать некоторую категорию, поскольку иначе это не только непредставимо, но и невыразимо.

Результат всего исследования заключается в том, что Ding an sich – кульминация субъективного и фиктивного метода. Чтобы объяснить мир идей, существующий в нас, Кант предположил, что действительный мир состоял из взаимодействующих вещей в себе, и на основании этого взаимодействия он объяснил зарождение ощущений. Мы должны, однако, помнить, что Кант имел право, а в первую очередь хотел сказать лишь, что мы должны (в отличие от целей нашей дискурсивной мысли) относиться к реальному существованию, как если бы вещи в себе действительно существовали, как если бы они влияли на нас и таким образом давали начало нашей идее мира.

В действительности это все, что он имел право сказать в соответствии с его собственной системой; и в этом случае Ding an sich была необходимой фикцией, поскольку лишь таким образом мы можем представить действительную реальность или думать и говорить о ней вообще. Кант, однако, не остановился на этой определенной точке зрения, а его Ding an sich стала реальностью, кратко говоря, гипотезой, и отсюда последовала его сомневающаяся позиция в споре о концепции.

Предыдущие части книги можно найти по ссылке: https://psychosearch.ru/biblio/filosof/hans-vaihinger

Переведено на русский Е. Г. Анучиным при поддержке журнала © ПсихоПоиск.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Копирование материалов книги разрешено только при наличии активной ссылки на источник.

На английском в Литрес На английском в OZON На русском языке в ПсихоПоиск